...Утром 9 апреля 1963 года погода стояла безветренная, на небе — ни облачка. Водная гладь Атлантического океана серебрилась в лучах солнца. Подводная лодка, выходившая из гавани Портсмута, напоминала гигантскую хищную рыбину, всплывшую на поверхность. Размеры громадины впечатляли. Субмарину с регистрационным номером «SSN-593» нарекли «Трэшер».
Так называют морскую лисицу из семейства акульих — подходящее название для боевой подводной лодки. Капитан-лейтенант Джон Уэсли Харвей впервые командовал таким судном. В 35 лет, в 1950 году, он окончил военно-морскую академию в Анаполисе, став восьмым в списке лучших выпускников.
До «Трэшера» Харвей три года прослужил на «Наутилусе», первой американской атомной подводной лодке, и принял участие в походе подо льдами Северного Ледовитого океана.
Командиром «Трэшера» его назначили еще за три месяца до того, как он впервые смог с ней ознакомиться. Если пробное плавание пройдет нормально, лодке в течение нескольких месяцев предстоит обследовать воды Северной Атлантики. 9 апреля предстояло первое испытание: субмарина должна была совершить двухдневное погружение в водах восточного побережья США. На борту «Трэшера» не было вооружения.
Зато людей, не считая команды, оказалось больше обычного: три офицера с верфи, представитель штаба и семнадцать гражданских лиц, в основном инженеры и техники. Всего — 129 человек.
«Трэшер», хотя и не была первой атомной американской субмариной, стала первой из тех, которые задали моду на привычные сегодня обтекаемые формы. С нее начался отсчет нового класса атомных подлодок. Никто тогда точно не знал, на какую глубину способна погрузиться лодка. Не менее 330 метров, считали многие. Этот показатель в три раза превышал те, на которые были способны субмарины времен Второй мировой войны.
Первое задание «Трэшеру» заключалось в погружении на максимальную тестовую глубину. Сопровождал субмарину небольшой катер «Скайларк», задачей которого было следить за лодкой и играть роль спасательного судна. Находясь под водой, лодка связывалась со «Скайларком» по «подводному телефону», функционирующему посредством звуковых волн, генерируемых электричеством. Это единственное средство постоянной связи было очень ненадежно. Многие сообщения принимались искаженными, если вообще достигали адресата.
В 12.30 «Трэшер» и катер находились примерно в 50 километрах юговосточнее Портсмута. Звучит команда на погружение, и в несколько мгновений субмарина исчезает под водой. Пока лодка погружается на первые десять метров, экипаж осуществляет глобальную проверку всех систем. Прежде всего прогоняются тесты на водонепроницаемость, позже подвергаются контролю привод и управление.
К 21.00 все проверки окончены. Подводная лодка и сопроводительный катер держат курс на юго-восток. Их цель — самый край материкового цоколя. Там, где морское дно резко обрывается вниз, в бездну.
«Трэшер» сможет осуществить погружение на максимальную глубину. 10 апреля, в 7.45 утра лодка находится приблизительно в 350 километрах от Портсмута. «Скайларк» стоит прямо над ней. Море спокойно, дует легкий северный бриз.
В 7.47 «Трэшер» начинает погружение на максимальную тестовую глубину. Харвей передает на катер, что собирается пробыть под водой шесть часов. На «Скайларке» продолжают поддерживать связь по подводному телефону. «Трэшер» медленно опускается в глубь океана. С каждым метром глубины давление на квадратный метр площади увеличивается на целую тонну. Это значит, что на 300-метровой глубине на один квадратный метр корпуса давит 300 тонн. Колоссальная мощь!
Ни одна подводная лодка не может быть абсолютно герметичной. Поэтому после очередного «шага» погружения члены экипажа осматривают все помещения в поисках воды и сообщают о наблюдениях на центральный пост. Течи могут появиться прежде всего на буксах, клапанах, в торпедных аппаратах и люках — то есть там, где прервана внешняя обшивка судна. Когда лодка оказывается на глубине 300 футов (90 метров), Харвей собирает информацию со всех отсеков
Проанализировав отчеты, он считает, что все в норме, и приказывает продолжать погружение. С каждой секундой давление увеличивается, лодка, плотно зажатая в мощнейшие тиски, начинает вздрагивать. Погружение любой субмарины достигается заполнением балластных цистерн забортной водой, а всплывает лодка за счет выдувания воды из цистерн сжатым воздухом. Естественно, чем глубже находишься, тем тяжелее вытеснить воду из-за давления за бортом. Стало быть, для удержания лодки на заданной глубине одна только система балластных цистерн уже не годится. Эту функцию выполняют горизонтальные рули.
В 7.52 «Трэшер» выходит на связь и сообщает о погружении на 400 футов (122 метра).
В 8.00 на «Скайларк» приходит сообщение о дальнейшем курсе лодки. В 8.09 с «Трэшера» сообщают, что достигнута половина максимальной глубины погружения. «Скайларк» продолжает зависать над субмариной, получая информацию о дальнейших изменениях курса.
В 8.35 «Трэшер» информирует, что делает последний «шаг» — идет на максимальную глубину. Следуют дальнейшие плановые сообщения при заметном ухудшении качества связи.
В 9.02 с катера запрашивают уточнение данных. Сигнал на подлодку приходит искаженным, ибо оттуда отвечают: «Прошу повторить».
В 9.09 «Трэшер» достигает, наконец, максимально допустимой глубины погружения — 330 метров. Минуту спустя с подлодки посылают сигнал об изменении курса. Пока все идет по плану.
В 9.12 — снова проверка связи, которая совсем разладилась.
В 9.13 на катер поступает тревожное сообщение: «Есть некоторые проблемы. Угол положительный... вертикаль... Пробую продуть... Буду информировать»
Что за «некоторые проблемы»? Последующие отрывочные фразы означают, что командир Харвей намерен всплывать, ведь «продуть» — значит накачать сжатый воздух в цистерны лодки, не поднявшись прежде в область менее сильного давления. Мероприятие весьма сомнительное, и, похоже, Харвею оно не удается, иначе он не сообщал бы о «попытках», а сказал бы, что «продул». На «Скайларке» лейтенант Уотсон, как только слышится хоть какой-то намек на связь, кричит; «У вас все под контролем?»
Затем дает координаты катера, запрашивает «Трэшер» — никакого ответа... Вскоре присутствующие в радиорубке слышат шумы, очень похожие на те, что сопровождают выпуск сжатого воздуха.
В 9.16 они получают исковерканное сообщение и полагают, что среди потока слов прозвучала фраза «тестовая глубина». Уотсону показалось, что перед ней он слышал слово «превысил».
В 9.17 приходит последнее сообщение, разобрать которое практически невозможно: «900... север». Скорее всего, это данные о местоположении. И все. Больше никаких сигналов.
В 9.18 лейтенант Уотсон снова слышит громкий шум — будто подлодка развалилась на части. Начиная с 9.20 «Скайларк» настойчиво продолжает выходить на связь, но в ответ — гробовая тишина.
В 9.40 Уотсон спрашивает капитана Хекера: не порали сообщить об исчезновении «Трэшера» в штаб ВМФ. Хекер делает последнюю попытку: он бросает за борт ручную фанату. Ударная волна всколыхнет глубины, что послужит «Трэшеру» неукоснительным требованием всплыть на поверхность. В ответ — тишина.
Лишь в 10.45 Хекер решается, наконец, запросить по радио военно-морскую базу... Сообщение, принятое на базе, возвестило о крупнейшей катастрофе, происшедшей на американском флоте в мирное время. На поиски подводной лодки тотчас отправились самолеты и специальное судно «Рикавери».
В 15.35 в Пентагоне, в кабинете адмирала Джорджа В. Андерсона, руководителя военно-морскими операциями, раздался телефонный звонок. Положив трубку, Андерсон в течение получаса проинформировал о чрезвычайном происшествии всех важных военных чинов и политиков, включая президента Джона Кеннеди.
Поиски продолжались. Пять эсминцев, один фрегат и две подводные лодки дополнительно были направлены в поисковую зону. Только на исходе дня политикам и военным, наконец, стало ясно — произошла катастрофа.
В 17.30 с «Рикавери» приходит сообщение: в семи милях южнее того места, где еще в 9.17 находился катер «Скайларк», на поверхности воды обнаружена масляная пленка. Чуть позже там вылавливают несколько кусков пробки и пластика. Пробкой, служившей изоляционным материалом, была выложена вся внутренняя часть корпуса «Трэшера», а обнаруженный пластик обычно использовался на атомных подводных лодках для защиты от радиации. Еще перед отплытием командир подлодки Харвей получил строгий приказ: что бы не случилось, сообщить о себе 10 апреля в 21.00. Но и в условленное время — никаких сигналов. Потеряна последняя слабая надежда...
Утром 11 апреля поисковые корабли снова находят масляные пятна и другие предметы, среди которых — перчатки, которые надевают в реакторной.
В 10.30 адмирал Андерсон выступает перед прессой и официально объявляет о потере атомной подводной лодки. Один из журналистов спрашивает его, могли ли на глубине выжить люди. Ответ адмирала звучит как приговор: «Думаю, нет». С этого момента 129 человек считаются не пропавшими, а погибшими. Президент Кеннеди в своем выступлении выражает глубокое соболезнование семьям погибших моряков.
В пятницу, 12 апреля, на верфи в Портсмуте приспустили флаг. Верфь на несколько минут замерла. Матросы и солдаты стоят «смирно», рабочие снимают защитные каски... Случай с «Трэшером» — не только крупнейшая катастрофа ВМС США в мирное время, но и вообще ужасающая по числу жертв трагедия.
Впервые затонула атомная подводная лодка. Скорее всего, именно последнее обстоятельство больше, чем все остальное, вынудило американских военных лихорадочно искать ответы на два вопроса: почему она затонула и где может находиться?
11 апреля начала работать комиссия по расследованию происшествия. Чтобы восстановить хронологию катастрофы, комиссия, кроме показаний экипажа «Скайларка», воспользовалась данными океанографической атлантической системы (ОАС), представляющей собой группу сонаровизмерителей постоянного действия, установленных в Атлантике. Назначение ее примерно то же, что у авиационного «черного ящика».
Сонары ОАС дважды, с 9.09 до 9.11 и с 9.13 до 9.14, уловили шумы, которые могли исходить от лодки во время накачки балластных цистерн сжатым воздухом.
Кроме того, в 9.18 был зарегистрирован сильный низкочастотный помеховый сигнал. Может быть, это был взрыв «Трэшера», стальной корпус которого не выдержал чудовищного давления. Почему это произошло? Такие внешние причины катастрофы, как нападение врага, встреча с НЛО, столкновение с другим кораблем, саботаж, были отвергнуты.
Ошибки в действиях экипажа? Возможно, но маловероятно. Чтобы «Трэшер» оказался в аварийном состоянии, командир Харвей должен был еще до погружения на максимальную глубину, то есть до 9.12, отдать целый ряд ошибочных приказаний. Также маловероятно, чтобы на эти неправильные решения никто бы не отреагировал: ни члены экипажа, ни специалисты с верфи, находившиеся на борту субмарины. Более вероятным представляется неожиданный сбой техники, из-за которого субмарина на несколько мгновений вышла из-под контроля. Такой дефект мог возникнуть только в двух случаях.
Либо это грубейшая халатность во время девятимесячных судостроительных работ, либо — очень серьезный конструкторский просчет. Комиссия расследовала оба возможных варианта и в итоге вскрыла такую массу преступных ошибок и недочетов, что их с лихвой хватило бы, чтобы отправить на дно целый флот.
С лета 1961 по лето 1962 года «Трэшер» совершила несколько надводных и подводных рейдов в Атлантическом океане. Выдержав все испытания и экстремальные нагрузки, 11 июля 1962 года лодка вернулась в гавань Портсмута, где за нее взялись техники. Им предстояло обследовать сложнейший подводный аппарат и устранить слабые места.
Работы, рассчитанные на полгода, затянулись на девять месяцев, поскольку открывались все новые дефекты: низкое качество герметизации, соединительных деталей и клапанов систем трубопроводов, поврежденная электроизоляция и тому подобное. Все это можно было устранить, если бы... Если бы на верфи проявили добросовестность. Техники попросту схалтурили. Причем их халтура зашла настолько далеко, что многие важные элементы конструкции оказались установленными не с той стороны! Так, во время одного из тестов команда «Трэшера» с удивлением обнаружила, что перископ пошел вверх, когда переключатель стоял в положении «вниз», и наоборот. Когда «Трэшер» 9 апреля 1963 года покидала портсмутскую гавань, командир лодки и инженеры с верфи были уверены, что все ошибки устранены. Но кто мог бы тогда дать полную гарантию, что в системе из десятков тысяч деталей где-нибудь не найдется еще какой-нибудь неправильно установленный выключатель или окажется перевернутым клапан? Вдобавок выяснилось, что у самой современной атомной подводной лодки не было того, что есть у обычного пылесоса: подробной инструкции!
На каждом корабле ВМФ США имеется информационная книга о судне (ИКС), где описано использование систем, указаны все значимые данные, а самое главное — отражены особенности конструкции. Была такая книга и у «Трэшера», но руководство портсмутской верфи передало ИКС одной гражданской фирме, работавшей по подряду. А для себя скопировало ИКС более старой модели атомной подводной лодки, с совершенно иными особенностями конструкции. В результате, когда подводная лодка 9 апреля 1963 года отправлялась в свое последнее плавание, на ее борту не оказалось никакой постоянной документации.
Кроме того, сборка в Портсмуте двух жизненно важных систем «Трэшера» была произведена не в полном соответствии с установленными техническими нормами и требованиями. Сжатый воздух и вода в лодке подводились по длинным трубопроводам, которые всегда должны быть идеально чистыми, поскольку даже мельчайшая грязь может заблокировать чувствительные клапаны. Но на военно-морской верфи не было ни одного помещения, где соблюдался бы режим пылезащиты. Хотя и не очень вероятно, но вполне возможно, что даже один небольшой металлический осколок или волокно тряпки могли сгубить атомную подводную лодку.
Но все эти халатности во время техобслуживания относительно безобидны по сравнению со слабыми местами самой конструкции. Считалось, что электрические соединения «Трэшера» были хорошо защищены от воды. Но это лишь в том случае, если вода будет капать сверху. На самом же деле она может проникнуть в субмарину со всех сторон. На глубине 300 метров вода под мощным давлением с силой снаряда прорвется сквозь мельчайшую пробоину и разрушит все, что специально не защищено. Даже из-за небольшой течи, через которую вода только сочится, чувствительная электроника субмарины может выйти из строя. К тому же многие нужные инструменты хранились на лодке, хотя и в двойном экземпляре, но недалеко друг от друга. Случись что, и команда в один миг лишалась как основного инструмента, так и дубликатов. На основании сообщения Харвея («Пробую продуть») комиссия сделала вывод, что сжатого воздуха на «Трэшере» оказалось недостаточно.
Максимальная величина давления сжатого воздуха для подводных лодок была определена в ВМС США еще за несколько лет до гибели «Трэшера». Она являлась стандартным значением для определенной глубины. «Трэшер» должна была погрузиться гораздо глубже, чем все ее предшественники, но никто во всем флоте не подумал о том, чтобы соответственно повысить давление воздуха и переоборудовать трубопроводную систему!
Таким образом, надежность «Трэшера» оказалась ниже, чем надежность более ранних моделей, а ее самым слабым местом стала система сжатого воздуха, не сработавшая как нужно на максимальной тестовой глубине. В системе имелись и другие недоработки. Так, в корпусе лодки циркулировали два цикла сжатого воздуха. Оба были связаны подобно сообщающимся сосудам. Если в одном падало давление, то же самое происходило и в другом. Похоже, экипажу «Трэшера» так и не удалось вовремя определить неисправный трубопровод. Весьма вероятно, что вовремя не были закрыты клапаны. А к засорению проводки или блокировке клапанов мог привести накопившийся лед, сконцентрировавшийся на самих клапанах, на сужениях и сгибах труб.
Но это еще цветочки. Комиссия убедилась, что в самой конструкции подводной лодки была заложена ошибка, из-за чего любой выход на максимальную глубину мог оказаться смертельно опасным. Дело в том, что бортовой реактор на атомных лодках так или иначе связан с системой трубопроводов.
Во-первых, он охлаждается водой, как обычная АЭС. Вовторых, реактор в свою очередь косвенно воздействует на трубопроводы — морская вода опресняется и расщепляется на водород и кислород. В любой системе трубопроводов имеются многочисленные сгибы и стыки. Обычно эти места тщательно свариваются. Если сварка выполнена по всем правилам, то соединения служат очень долго. Так вот, трубопроводы «Трэшера» на стыках были не сварены, а запаяны — по причине их труднодоступности. Разумеется, места пайки не могут выдержать той нагрузки, которая максимально допустима для соединений сварки. Все расчеты комиссии были заложены в ЭВМ для анализа. Исходные данные компьютер принял следующие: утром 10 апреля «Трэшер» Сходился на максимальной тестовой глубине, то есть на глубине не менее 330 метров. Лодка шла со скоростью 15 километров в час и вскоре Женила курс.
В 9.09 в корпусе субмарины или в трубопроводной системе появилась пробоина примерно с ноготь величиной. В ту же минуту резко упала мощность насоса, поставляющего холодную воду для реактора. Командир Харвей приказал «продуть» цистерны и подниматься на поверхность.
В 9.11 «продувка» внезапно прервалась, вероятно, из-за короткого замыкания в электрической цепи, после чего появились сбои в системе сжатого воздуха, вызванные возможным оледенением. В 9.12 отключился реактор — короткое замыкание. Электрическому двигателю, который в аварийных случаях замещает реактор, требуется на «разгон» от 10 до. 50 секунд. Естественно, в этот период неизбежно падает скорость судна, что и случилось с «Трэшером». В 9.13 с лодки пришло последнее сообщение. Одновременно была проведена вторая попытка накачать цистерны сжатым воздухом, шум которого слышали снова 30 секунд спустя. В этот момент отказали практически все жизненно важные системы «Трэшера».
Компьютер заключил: «Гибель в 9.18». Комиссия предложила еще две версии, отличающиеся несколькими деталями. Однако в одном версии сходятся: между повторной попыткой «продува» и катастрофой прошло 4 минуты. Что происходило с «Трэшером» в эти последние минуты? Никто не знает. Что бы там ни было, но именно в этот промежуток времени всем на борту субмарины стало ясно — спастись никому не суждено.
...Останки «Трэшера» были обнаружены 27 июня 1963 года. Сначала с помощью подводной фотосъемки на дне отыскались обломки, похожие на части металлических перил, обрывки материи и бумаг, а также баллон со сжатым воздухом, зарывшийся в илистое дно.
Затем глубоководный батискаф обнаружил резиновый сапог с номером «SSN-593» на подошве, несколько больших стальных обломков, изогнутые металлические и пластмассовые части разной величины. На расплющенной медной трубе тоже стояла цифра «593». А атомный реактор все еще покоится где-то на дне океана — от него не нашли и следа.
Высшие американские офицеры уверяют, что реактор не опасен. Морские глубины, дескать, охлаждают его и препятствуют расплавлению ядра, а активная зона ограничена прочным нержавеющим контейнером. Возможно. И все же военные периодически обследуют воды в радиусе 350 километров от Бостона на предмет радиоактивности.
...О том страшном путешествии сегодня могут рассказать только снимки морского дна. На одной из фотографий — раскрытая книга, заголовок которой невозможно прочесть. Что это — роман из корабельной библиотеки? Дневник члена экипажа? Или та самая временная инструкция по эксплуатации, содержащая непоправимые ошибки? Похоже, эту тайну Нептун не выдаст никогда.
Всего комментариев: 0 | |